Меры пресечения: пять главных проблем и их решение
По официальным данным, в 2014 году и в первом полугодии 2015 года ходатайства следователей и дознавателей о заключении под стражу удовлетворялись примерно в 91% случаев, а о продлении срока содержания под стражей – примерно в 98% случаев. Домашний арест и особенно залог по-прежнему применяются в разы реже, чем содержание под стражей. Например, если в первом полугодии 2015 года было рассмотрено 75614 ходатайств о заключении под стражу (удовлетворено 68763) и 109666 ходатайств о продлении этой меры пресечения (удовлетворено 107715), то за этот же период было рассмотрено 2407 ходатайств о помещении лица под домашний арест (удовлетворено 2119) и 109 – об избрании залога (удовлетворено 96).
При этом зачастую для удовлетворения судом ходатайства об избрании или о продлении меры пресечения в виде содержания под стражей следователю или дознавателю достаточно привести дежурные фразы о тяжести инкриминируемого деяния, необходимости проведения следственных действий, отсутствии у лица социальных связей (хотя при отсутствии официально зарегистрированного брака и детей у обвиняемого, например, могут быть родители, с которыми поддерживаются нормальные отношения), а также просто перечислить основания, предусмотренные ст.97 УПК РФ. Развёрнутый анализ доказательств, подтверждающих конкретные факты воздействия на свидетелей и потерпевших, уничтожения доказательств и т.п., либо свидетельствующих хотя бы о наличии у обвиняемого таких намерений, почти никогда не даётся.
Напротив, подробные письменные возражения стороны защиты со ссылками на позиции Европейского Суда по правам человека и Верховного Суда РФ хотя и приобщаются к материалам делам дела, но остаются без должного внимания. Остаётся без внимания и общеобязательная правовая позиция Конституционного Суда РФ, изложенная в Определении № 330-О от 12.07.2005 года, согласно которой «уполномоченные органы, прежде всего суд, могут принимать относящиеся к их ведению решения, касающиеся избрания меры пресечения в виде заключения под стражу, ее отмены или изменения, только с учетом того, подтверждаются ли достаточными данными названные в уголовно-процессуальном законе основания применения этой меры пресечения».
Не решены до сих пор и другие проблемы, связанные с мерами пресечения.
Во-первых, речь идёт о завышении сотрудниками правоохранительных органов квалификации преступления, которое вменяется подозреваемому (обвиняемому).
Во-вторых, будучи избранной, мера пресечения в виде содержания под стражей продлевается в 98% случаев. При этом в ходатайствах следователей (дознавателей) и постановлениях судов о продлении срока содержания под стражей зачастую приводятся те же основания, что использовались по этому же делу и ранее, хотя ЕСПЧ в постановлении по делу «Пелевин против Российской Федерации» от 10.02.2011 года указал: «По прошествии времени первоначальные основания для заключения под стражу становятся все менее значимыми, и суды должны приводить иные относимые и достаточные основания, требующие продолжительного лишения свободы».
В-третьих, апелляционное обжалование постановлений судов о заключении под стражу и о продлении срока содержания под стражей зачастую не является результативным.
При этом ЕСПЧ не устаёт констатировать нарушения Россией статьи 5 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод: в 2014 году такие нарушения были установлены в 56 постановлениях Европейского Суда (общее количество постановлений, которыми было признано хотя бы одно нарушение Россией Конвенции, – 122), в 2013 году – в 63 (общее количество постановлений, которыми было признано хотя бы одно нарушение, – 119), в 2012 – в 64 (общее количество постановлений, которыми было признано хотя бы одно нарушение, – 122), в 2011 году – в 68 (общее количество постановлений, которыми было признано хотя бы одно нарушение, – 121). При этом в пилотном постановлении по делу «Ананьев и другие против Российской Федерации» от 10 января 2012 года, посвящённом условиям содержания в российских следственных изоляторах, ЕСПЧ особо обратил внимание на «неоправданное и чрезмерное применение [в России] меры в виде содержания под стражей при досудебном уголовном разбирательстве», что «подтверждается продолжающимся потоком новых сходных жалоб в Европейский Суд».
Приведённые данные свидетельствуют о существовании устойчивых рутин в деятельности судов и правоохранительных органов при рассмотрении ходатайств о мерах пресечения. С учётом этого представляется, что усилия реформаторов должны быть направлены не на редактирование текста постановления Пленума ВС РФ, а на кардинальное изменение сложившихся практик. Каковы же возможные меры для подобных изменений?
Пожалуй, самая простая среди них – использование Верховным Судом РФ системы так называемого «мониторинга в ручном режиме», которая заключается в ежемесячном (ежеквартальном) сборе аналитических справок у региональных судов с последующим донесением своего мнения вниз по инстанционной вертикали. Для этого могут быть задействованы такие инструменты как «внутренние» письма или учёба региональных судей, которая проводится с участием судей Верховного Суда РФ несколько раз в год. Очевидным минусом работы такой системы будет являться её неформальная институционализация, сопровождаемая необязательностью следования рекомендациям в каждом конкретном случае и неочевидностью мер реагирования на это.
Более затратная мера – внесение в УПК РФ изменений, вводящих рассмотрение ходатайств о мерах пресечения судом с участием ротируемых ежемесячно двух заседателей, отбираемых по упрощённой (в сравнении с отбором присяжных заседателей) системе. Представляется, что участие заседателей, не обременённых знанием рутин и создаваемой ими path dependence problem, смогли бы изменить не только подход судов к мерам пресечения, но и подход сотрудников правоохранительных органов к качеству представляемых материалов и обоснованию ходатайств.
Кроме того, необходимо менять подход апелляционных инстанций к рассмотрению жалоб и представлений на постановления о мерах пресечения.Учитывая, что на сегодняшний день рассмотрение вопросов о мерах пресечения, по большому счёту, замыкается на региональном уровне, Верховный Суд РФ (если он действительно хочет изменить ситуацию с мерами пресечения) может инициировать законодательные изменения по превращению себя в «третью инстанцию». Это позволило бы ему не только отслеживать положение дел с мерами пресечения «в реальном времени», но и реагировать на неё сугубо процессуальными методами. На первых порах наблюдался бы наплыв жалоб в Верховный Суд РФ, однако в последующем региональные суды, ориентируясь на позиции высшей судебной инстанции и осознавая перспективы обжалования, сформировали бы свою практику отмен и изменений постановлений о мерах пресечения, что сняло бы в этой части нагрузку с Верховного Суда РФ. Разумеется, подобные нововведения возможны только с учётом «пропускной способности» Верховного Суда РФ и ресурсов для её увеличения.
Полный текст статьи размещён на сайте Legal.Report.
Если Вам нужна помощь адвоката по уголовному, семейному, гражданскому праву – Вы можете позвонить по телефону 8-910-188-73-21 либо написать на электронную почту nikonovma@gmail.com или в telegram.
